Бунин в своём рассказе ❝Чистый понедельник❞ рисует два образа Москвы, определяющих топонимический уровень текста: «Москва – древняя столица Святой Руси» (где своё воплощение нашла тема «Москва – Третий Рим») и Москва – начала XX, изображённая в конкретных историко-культурных реалиях: Красные ворота, рестораны «Прага», «Эрмитаж», «Метрополь», «Яр», «Стрельна», трактир Егорова, Охотный ряд, Художественный театр.
Эти топонимы погружают нас в мир праздника и изобилия, безудержного веселья и приглушённого света. Это Москва ночная, светская, является антитезой другой Москве, Москве православной, представленной в рассказе храмом Христа Спасителя, Иверской часовней, собором Василия Блаженного, Новодевичьим, Зачатьевским, Чудовым монастырями, Рогожским кладбищем, Марфо-Мариинской обителью. Эти два круга топонимов в тексте составляют форму своеобразных колец, сообщающихся друг с другом через образ ворот. Перемещение героев в пространстве Москвы осуществляется от Красных ворот по траектории «Прага», «Эрмитаж», «Метрополь», «Яр», «Стрельна», Художественный театр. Через ворота Рогожского кладбища они попадают на другой топонимический круг: Ордынка, Грибоедовский переулок, Охотный ряд, Марфо-Мариинская обитель, трактир Егорова, Зачатьевский и Чудов монастыри.
Эти две Москвы – два разных мироощущения, умещающихся в одном заданном пространстве, подчёркивают эклектичность не только бунинской Москвы, но и московского хронотопа в целом.